Необходимо возродить отечественную сельскохозяйственную науку, выйти на создание своих технологий, инновационный путь развития. Даже такая передовая по агропроизводству область, как Белгородская, всё сильнее попадает не столько в продовольственную, сколько в интеллектуальную зависимость от Запада, считает губернатор Евгений САВЧЕНКО.

«Вспоминаю один свой диалог с канадским фермером лет 10–12 тому назад, – рассказывает губернатор Белгородской области Евгений Савченко. – Мы тогда все пребывали в состоянии романтизма. Я говорил: приходите к нам работать, мы вам выделим землю, создадим условия. На что этот фермер мне ответил так: «Мы обязательно придём и будем производить в России, но наука останется всегда у нас, на Западе». Я тогда не придал значения его словам. И только позже понял их смысл».

Губернатор Белгородской области Евгений Савченко.

Нет, у самого Савченко в области полный порядок. В городе милиция штрафует даже за матерное слово, а по областным дорогам едешь – душа радуется. Деревья подстрижены, побелены, на обочинах ни бумажки, ни порванного баллона, на определённом расстоянии друг от друга стоят урны и висят надписи, призывающие водителей и пассажиров соблюдать чистоту и порядок.

Но дело даже не в этом. Белгородская область с самого начала «перестройки» пошла по пути создания агрохолдингов, по сути своей – высокотехнологичных фабрик по производству сельхозпродуктов. Оборудованные по мировым стандартам, они очень скоро позволили белгородцам опередить доперестроечные показатели производства мяса птицы и свинины. Но они же принесли с собой и социальные проблемы. Высвобождались люди, которых в селе нечем было занять. Вытеснялись с рынка мелкие производители – фермеры, сельскохозяйственные кооперативы, частные предприниматели. Бывшие колхозы банкротились, личные подворья скукоживались. Даже фермеры не могли войти в силу, потому что почти вся земли была под холдингами.

Юрий Винник из деревни Новостроевка Грайворонского района работал до перестройки председателем колхоза, потом агрономом в райсельхозуправлении, потом имел свой магазин в райцентре. А несколько лет назад купил землю, образовав вдвоём с братом крестьянско-фермерское хозяйство «Дуэт». Растят хлеб и разводят овец. Что нынче мешает Юрию и его брату? «Власти хотят обеспечить самозанятость населения – но как, если земля уже давно поделена между крупными холдингами и олигархами?»

Виннику для развития надо хотя бы гектаров 600. Сумел купить лишь 400. Но и её оформлению всячески препятствовали. А нет земли, нет залоговой базы – нет и кредитов.

Вот почему власти стали думать в первую очередь не только о производстве, как в других регионах, но и о том, как помочь оставшимся не у дел частникам. Задач было две: облегчить владельцам личных подворий доступ к кредитам и помочь им со сбытом выращенной продукции. В результате родилось несколько проектов.

Один предлагал частникам выращивать племенных тёлок для молочных комплексов, потому что если с мясом область лидировала, то с молоком отставала. В принципе, таким путём шли многие страны, в том числе и США. Там тоже выращиванием племенного поголовья занимаются мелкие фермерские хозяйства. Преимущества этого метода в том, что молочным комплексам не нужно строить лишних производственных площадей. А фермеры получают гарантированный сбыт продукции.

Не везде он прижился. Во многих районах возникали проблемы и с получением кредитов, и со сбытом. И, говорят, завершился он совершенно не на той ноте, на которой начинался. Но главное было сделано: создана действующая цепочка заинтересованных друг в друге участников. Ведь крестьянину, приди он в банк с самыми выгодными прожектами, никто без поручителей или залога кредит не даст даже по приоритетной программе. Поручителями могли бы стать те же агрохолдинги. В качестве залоговой базы использовали имущество немногих оставшихся сельхозкооперативов – наконец, бюджеты всех уровней. А между ними – кредитные организации, то есть банки.

Позже именно эта цепочка стала основой для новых начинаний.

Когда на областном уровне возникла идея выращивать на подворьях телят для комплексов, первым её подхватил председатель сельхозкооператива «Благодатное» Михаил Патола. Когда были отобраны пятнадцать претендентов, он срочно выехал в банк выяснить, какие документы требуются крестьянину для получения кредита на развитие личного подсобного хозяйства. Взял образцы. Затем поручил своему бухгалтеру помочь каждому из пятнадцати оформить нужные бумаги. На всё про всё ушло несколько суток.

  Потом родился другой проект – «Семейные фермы Белогорья», который был призван обеспечить рынки сбыта для владельцев малых форм хозяйствования. В его рамках были запущены пять пилотных проектов: «Парное молоко», «Агротехнопарк», «Овощи», «Водоплавающая птица» (в Грайворонском районе вместо него раскручивался проект «Кролики»), торгово-закупочные кооперативы «Семейные фермы». В деревнях и сёлах монтировались молокоприёмные пункты, оформлялись заказы на поставку овощей, техники, запчастей, закупку птицы и кроликов. Специальные магазины готовились поставлять в ЛПХ семена и удобрения, средства защиты, корма; машинотракторные станции принимали заявки на вспашку огородов, обработку посевов, вывоз урожая; консультационные пункты с учебными классами звали на обучение крестьян-однодворцев. По замыслу организаторов планировалось довести количество участников этой программы до 700 человек, привлечь почти 9 миллиардов рублей кредитных ресурсов, обеспечить каждой сельской семье из трёх человек минимальный годовой заработок в 300 тысяч рублей.

Однако кризис 2008 года показал, что беда-то наша не столько в кредитах и сбыте, сколько в интеллектуальной зависимости от Запада.

«Когда говорят о продовольственной независимости страны, как правило, имеют в виду лишь производство продуктов питания в объёмах, соответствующих уровню потребления. Но это не совсем так. Мы забываем о том, что наше производство всё чаще сталкивается с недостатком науки и технологий, – говорил губернатор Евгений Савченко на одной из научных конференций по проблемам АПК. – Так, при выращивании свёклы, подсолнечника, кукурузы, пивоваренного ячменя гербициды, пестициды, да и сами семена мы покупаем за границей. Даже если какие препараты и производим в России, то компоненты для их производства всё равно покупаем у иностранцев. Комбикорма – и те не можем производить без иностранных компонентов. Ещё более опасная картина в животноводстве, которое во многом зависит от генетических и селекционных разработок иноземных компаний. Сельскохозяйственные машины, тракторы, комбайны, оборудование – всё приходит из-за рубежа. Можно сказать, что современное российское сельское хозяйство является сегодня техническим придатком иностранного интеллекта, иностранной науки и технологии».

Так остро ставит вопрос Евгений Савченко, учёный и практик, который много лет руководит Белгородской областью.

«Когда неожиданно для нас вдруг увеличились цены на молоко, другие продукты питания, все сразу стали спрашивать: а почему, собственно? А потому, что центр управления находится не в России, а за её пределами. Цены на биржах на генетический материал, гербициды и прочие интеллектуальные продукты увеличиваются с каждым годом. И если даже производительность труда у нас растёт, то эффективность его падает, а значит, и конкурентоспособность тоже».

Впрочем, такая картина не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, в гуманитарной сфере. Ответить на вызовы глобальной интеллектуальной конкуренции в конце концов необходимо. Иначе мы так и останемся интеллектуально зависимой страной, в точно таком же смысле, в каком о некоторых странах говорят про их энергетическую или продовольственную зависимость, причём интеллектуальная зависимость для России является, пожалуй, самой обидной.

«А выход только один, – размышляет Савченко. – Переход сельского хозяйства на отечественную науку, инновационный путь развития. Необходимо слияние крупных холдинговых компаний с вузовской и академической наукой. Минсельхозом совместно с РСХА имени Тимирязева, Российской академией наук должна быть разработана программа, если хотите, интеллектуального импортозамещения в сельском хозяйстве, которая должна быть реализована вместе с импортозамещением в сфере производства. Иначе мы так и останемся в постоянной продовольственной зависимости от Запада».

Должно, по его мнению, измениться и отношение бизнеса к науке. У иностранных компаний 30–50% расходов приходится на так называемые «нематериальные активы» – изобретения, селекционные, научно-технические достижения, патенты, ноу-хау. У нас – ноль.

Сейчас на мировую экономику накатывает новая научная волна, предупреждает Савченко. Это биотехнологии, нанотехнологии и прочее. И мы эту волну не должны пропустить. Иначе так и останемся техническим придатком иностранного интеллекта.

Александр Васильевич Петриков, заместитель министра сельского хозяйства РФ, в целом с Савченко согласен, но поправляет: правильнее было бы говорить не об интеллектуальной, а о технологической зависимости России от Запада. Интеллектуалов у нас много – но они, к сожалению, не востребованы. В 90-е годы сельскохозяйственная наука, как и наука в целом, понесла большие потери.

Два поколения молодых людей не пришли в исследовательские институты и лаборатории. Чтобы преодолеть этот разрыв, во-первых, надо возрождать интерес молодых к научным изысканиям – а значит, повышать статус учёного. И не только зарплатой, но и учётом их мнений как экспертов при принятии важнейших решений. Во-вторых, нуждается в реформировании сама организация исследований и внедрения результатов в практику. На Западе и исследования, и внедрения сосредоточены в одном месте – в институтах. Всякое исследование заканчивается разработкой. У нас этого нет. И здесь нужны не кредиты, а прямая государственная финансовая поддержка, увеличение бюджета РАСХН. Сельхозакадемия должна работать в тесной связке с Минсельхозом, как это задумывалось ещё при Вавилове. Надо сконцентрировать средства в прорывных направлениях, а не распылять их, как сейчас. Но такую реформу должно сделать само научное сообщество, и оно на это способно.

А пока суть да дело, в Белгородской области, являющейся своеобразным аграрным полигоном России, продолжают укреплять мясное производство, развивать молочное, а это тянет за собой развитие зерновых и других кормовых культур.