Цифры официальной статистики по урожаю зерновых довольно далеки от истинного положения дел, — к такому выводу пришел генеральный директор ООО «ПроЗерно» Владимир Петриченко, проанализировав данные официальных отчетов об объемах сбора урожая и потребления зерна в России и отдельных регионах за несколько лет. Его доклад прозвучал на втором Зерновом круглом столе, прошедшем в Новосибирске на прошлой неделе.
«В зависимости от ценовой и политической конъюнктуры, официальные цифры отчетов по урожаю зерновых в тех или иных регионах то выше, то заметно ниже действительных, — говорит эксперт. Например, в 2009 году урожай считали при одной власти, в 2010 – уже при другой. В 2010 году, как только был объявлен запрет на экспорт зерна (с 5 августа 2010 года), судя по официальным отчетам большинства регионов, на поле не вышел ни один комбайн. А когда было объявлено, что государство дает 540 рублей за каждый гектар погибших посевов, оказалось, что очень у многих «все погибло!». Теперь же неучтенное зерно выходит на рынок, в том числе в хозяйствах, отчитавшихся о 100-процентных потерях урожая. Или вдруг оказывается, что Алтайский край при официально заявленном объеме внутреннего потребления зерна в 25 тыс. тонн, производит 125 тонн хлебопродуктов… То же самое в Воронежской, Липецкой, Тамбовской областях: реальное потребление муки, мучных изделий, комбикормов и так далее оказывается намного выше, чем заявленный объем производства…»
По оценке «ПроЗерно», в 2010 году урожай зерновых составил не 61 млн тонн, как отчитывается Росстат на основе предоставленных из хозяйств и регионов данных, а порядка 65-66 млн. В свою очередь реальное внутреннее потребление рассчитано на уровне 68 млн тонн. При этом за последние 5-7 лет оно сократилось на 3-4 млн тонн за счет сокращения общего поголовья свинины, крупного рогатого скота и птицы.
В итоге Владимир Петриченко сделал неутешительный вывод: искажение реального положения дел на зерновом рынке привело к принятию ошибочного решения правительством о запрете экспорта зерна. Реально дефицит зерна России не грозил и не грозит, его переходящие остатки гораздо выше, чем в прошлые годы. Между тем введение запрета на экспорт привело к перекосам цен на зерно и муку, потере позиций на мировых рынках, катастрофическому для отрасли сокращению производства зерновозов — фактору, который зернопроизводителям и зернотрейдерам еще предстоит прочувстовать в полной мере в ближайшие урожайные годы.
«В прошлом году мы продавали свое зерно дороже французов, — рассказывает Петриченко, — сейчас после открытия экспорта придется продавать дешевле, а если это открытие произойдет после 1 июля – цены для нас опустятся еще ниже».