Санкции не смогли затормозить развитие агропрома, но экспорт сталкивается со скрытыми барьерами. Об эффекте зерновой сделки и аграрном потенциале новых территорий глава Минсельхоза рассказал в интервью РБК

«В начале года были факторы, которые влияли на рост цен, но сейчас ситуация стабилизировалась»  

— Как повлияли санкции на агропромышленный сектор? Не только в контексте сокращения иностранных инвестиций и ухода крупных западных компаний, но и в контексте прекращения передачи технологий.

— Санкции в отношении России применялись и раньше. Сейчас вводятся новые, но я уверен, что динамика развития нашей отрасли как была, так и будет положительной. Текущая ситуация хоть и оказала определенное негативное влияние, но в целом не смогла затормозить те процессы, которые были запущены в аграрном секторе за последние годы, еще с момента начала реализации национальных проектов, а потом в результате продэмбарго 2014 года. Сегодня эти тенденции сохраняются за счет системной работы — наращивания объемов производства, совершенствования мер государственной поддержки, развития научной базы, технической и технологической модернизации. Поэтому наш агропром в настоящее время достаточно устойчив к стрессам и способен эффективно развиваться.

— В этом году темпы роста снижаются? Какую динамику вы ожидаете по итогам этого года и в ближайшие несколько лет?

— С начала года мы видим рост в сельском хозяйстве, в пищевом производстве и в производстве напитков. За первые семь месяцев года индекс сельхозпроизводства составил 101,8%. Все эти тенденции сохранятся, и итоги года будут с плюсом.

Ожидаем позитивной динамики по уборке и рассчитываем на рекордный урожай зерновых и ряда других культур. По основным позициям обязательно выполним показатели доктрины продовольственной безопасности, а где-то даже превысим. Это точно будет по зерну, мясу, рыбе и растительному маслу. С учетом урожая сахарной свеклы, я очень надеюсь, что перевыполним ориентир доктрины по сахару, а по ряду категорий — таким как овощи, бахчевые — приблизимся к тем значениям, которые в ней сформулированы. — У санкций может быть отложенный эффект?

— Нет. Проведена колоссальная работа в части трансформации мер поддержки и развития научной базы, улучшаются технологии. Я думаю, АПК будет расти в ближайшие годы.

— Насколько существенную продовольственную инфляцию вы ожидаете по итогам года?

— Наш прогноз — где-то от 12 до 13%. Если в начале года были факторы, которые сильно влияли на рост цен на продовольствие, в настоящее время ситуация стабилизировалась. Более того, сейчас и у производителей, и в рознице цены сезонно снижаются. Давление в том числе оказывают высокие ожидания по урожаю.

Конечно, все возможно, но, на мой взгляд, основные неблагоприятные факторы уже отыграны, и сейчас актуален не столько вопрос сдерживания цен, сколько обеспечения баланса, чтобы сохранилась рентабельность производства.

— Дефляция в продовольствии стала проблемой для производителей?

— Она может стать проблемой.

— Для каких секторов?

— Сейчас определенные сложности в растениеводстве. И мы понимаем, что отрасль нужно поддерживать. Есть разные механизмы, в том числе, например, закупки в интервенционный фонд. Кроме того, правительством одобрено выделение дополнительных средств на поддержку производителей зерна.

— О какой сумме идет речь?

— 10 млрд руб.

«Скрытые санкции продолжают сдерживать наш экспорт»

— Какой у вас прогноз по экспорту на фоне ожиданий рекордного урожая зерновых? В начале августа были опасения, что план может быть пересмотрен. Какой сейчас прогноз до конца сезона? Сколько уже вывезено на текущий момент?

— Действительно, у нас были определенные опасения в связи с тем, что погодные условия в этом году не везде складывались благоприятно, и мы рассматривали вопрос снижения экспортных планов. Но сейчас ситуация выправилась. В текущем сезоне видим возможность поставить на мировой рынок не менее, а может быть, и более 50 млн т зерна. Во втором полугодии 2022 года сможем вывезти до 30 млн т. Это как раз тот объем, который мы обещали в рамках договоренностей с ООН для решения проблемы мирового голода.

Но здесь есть другая проблема. Остаются барьеры, которые продолжают сдерживать наш экспорт. Если называть вещи своими именами — это скрытые санкции в отношении транспортировки продукции. При том что декларируется отсутствие ограничений на вывоз продукции агропромышленного сектора.

— В чем выражаются эти скрытые барьеры?

— Это в первую очередь ограниченная доступность судов. Международные логистические компании предпочитают не работать с нашими экспортерами. У тех российских компаний, у которых есть свой флот, проблем меньше. Но в целом мы все сложности видим и находим решения совместно с экспортерами. Нельзя сказать, что процесс идет просто, но Россия не раз доказывала, что она надежный партнер и готова выполнять свои обязательства, обеспечивая нуждающиеся страны необходимым продовольствием.

С начала этого сельхозгода (начался 1 июля 2022 года и продлится до 30 июня 2023 года. — РБК) мы уже поставили на зарубежные рынки около 8,3 млн т зерна. Причем темпы роста экспорта изо дня в день увеличиваются.

— Ситуация с ценами на зерно на мировом рынке в этом году была напряженная. Что происходит с ценами на российскую продукцию?

— В начале года цены доходили до $400 за тонну пшеницы, сейчас — чуть больше $300. Но нужно понимать, что это начало сезона. По прошлым годам я могу сказать, что в этот период цены были около $200 за тонну. То есть конъюнктура в этом году не такая уж плохая для аграриев.

— Но логистика подорожала?

— Логистика подорожала. И в целом выросла себестоимость с учетом роста цен на удобрения, семена и все остальное. Но мы не видим, что это как-то критично может отразиться на сельхозпроизводителях.

«По сути, это погрешность на мировом рынке»

— Зерновая сделка с Украиной действительно сняла риски глобального продовольственного кризиса? Изначально, в том числе и на площадке ООН, речь шла о том, что этот процесс будет идти параллельно со снятием ограничений на российский экспорт, о которых вы говорили. Это сработало?

— В рамках этой сделки из портов Украины было вывезено порядка 4,6 млн т продукции АПК. При этом основной объем, чуть меньше половины, — это кукуруза. Пшеницы около 1,2 млн т. Конечно, это не может покрыть потребности голодающих стран, в том числе в зерне. По сути, это погрешность на мировом рынке (мировой рынок зерна, по оценке вице-премьера Виктории Абрамченко, составляет около 800 млн т. — РБК).

Аналогично по подсолнечному маслу: вывезено около 310 тыс. т — это тоже крайне несущественный объем. И основные покупатели этой продукции — наш президент об этом сказал, — страны — члены ЕС. Это не государства, которые действительно нуждаются.

— Учитывая скрытые ограничения по экспорту российского зерна, удобрений и другой продукции АПК, много ли покупателей отказались от российской продукции после начала военной спецоперации?

— От нашей продукции вообще не отказываются. При этом нам известно о фактах, когда на наших партнеров давят и говорят: «Нет, российское вы покупать не будете». Естественно, это ни к чему хорошему не приведет, потому что мы один из крупнейших поставщиков продовольствия в мире. Будет печально, если кто-то начнет руководствоваться чужими интересами, выводя за скобки свои национальные.

— Есть ли сейчас снижение поставок российской сельхозпродукции?

— В денежном выражении мы нарастили экспорт. К прошлому году идет рост примерно на 15–17%. В натуральном выражении мы стали меньше поставлять с учетом тех ограничений, о которых я уже сказал. Но пик логистических сложностей был в марте—апреле, и фактически мы их уже прошли. Сейчас находим новые логистические цепочки, новых партнеров, набираем темпы, и думаю, что к концу года сократим отставание до минимума. А в денежном выражении будет рост. В прошлом году у нас было $37,1 млрд экспортной выручки, в этом году будет порядка $40 млрд.

— С какими странами удается переходить на оплату аграрного экспорта в рублях?

— Мы ведем диалог со всеми основными партнерами, в том числе с Египтом, Турцией, Ираном. Сейчас уже есть такие контракты, и мы рассчитываемся в рублях, лирах, фунтах, дирхамах. Объем этих сделок увеличивается каждый месяц.

— А когда начались такие расчеты?

— Первый контракт в рублях группа ОЗК заключила с Турцией еще в 2019 году.

Безусловно, для активизации процесса необходимо создание финансовых инструментов для импортеров. Поэтому прорабатываем с Росэксимбанком и «Эксар» (Российское агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций. — РБК) предоставление финансирования иностранным компаниям на закупку нашей продукции. Это даст нам возможность продавать большие объемы. Потому что проблема с расчетами пока тоже есть.

«Агропром сейчас одна из самых поддерживаемых отраслей»

— Экспортная пошлина на пшеницу по-прежнему эффективна для сельского хозяйства? Производители утверждают, что господдержки не хватает, рентабельность снижается. Рассматривается ли вопрос об отмене или совершенствовании этого механизма?

— Не рассматривается. Прежде всего скажу, что все деньги, которые поступают в рамках пошлины, возвращаются в отрасль. Либо в виде прямой поддержки, либо через льготные финансовые инструменты. Этот механизм позволяет сегодня направлять для стабилизации внутреннего рынка совершенно беспрецедентный объем средств. Если раньше он был порядка 300 млрд руб. в год, то в этом и в следующем году — уже около полутриллиона. Агропром сейчас, наверное, одна из самых поддерживаемых отраслей по соотношению инвестиций государства на рубль получаемого эффекта.

При этом дополнительные ресурсы от пошлин идут в первую очередь на поддержку тех направлений, которые в ней наиболее нуждаются. Например, в прошлом году мы выделяли дополнительные субсидии животноводам, поскольку была высокая цена на корма и, соответственно, у предприятий росла себестоимость. В этом году в животноводстве рентабельность находится на приемлемом уровне, но сокращается у растениеводов, поэтому наши меры сосредоточены на них.

В начале года мы предусмотрели 10 млрд руб. на производство и реализацию зерновых. И сейчас в октябре, как я уже говорил, направим еще 10 млрд, что позволит субсидировать аграриям в среднем 2 тыс. руб. на тонну продаваемого зерна. Это хорошая поддержка.

— Но собранная пошлина гораздо больше, это десятки миллиардов рублей. По прошлому году это было, например, 92 млрд руб.

— Еще раз хочу подчеркнуть: все деньги, которые собираются с пошлины, идут на развитие агропромышленного комплекса. В отрасли множество направлений, которые необходимо системно поддерживать. Например, госпрограмма по вовлечению земель в сельхозоборот и развитию мелиорации. Крайне востребованы мероприятия госпрограммы комплексного развития сельских территорий, за счет которых жители села получают тот же уровень комфорта, что и люди, проживающие в городах. Она тоже финансируется из этого механизма.

«Если бесконечно держать рынок открытым, зависимость будет постоянной»

— Как решается вопрос с обеспечением АПК сельхозтехникой, семенами и другими необходимыми средствами производства, которые завозились из-за рубежа?

— К посевной кампании 2023 года мы готовы практически на 100% — все необходимое у производителей есть. Была разработана отдельная «дорожная карта» по приобретению семян. Это же касается средств защиты растений, сельхозтехники и запчастей с учетом тех потребностей, которые есть у сельхозтоваропроизводителей на ближайшую посевную. Поэтому никаких проблем в осенний озимый и весенний яровой сев мы не ожидаем, полевые работы будут проведены на достойном уровне.

При этом у нас действительно есть зависимость от семян иностранной селекции по незерновым культурам. Если говорить о работе по импортозамещению в этой сфере, то нужно отметить достаточно успешные результаты реализации Федеральной научно-технической программы. Кроме того, в этом году в ведение Минсельхоза был передан ряд научно-исследовательских центров, которые занимаются селекцией и семеноводством базовых культур. Это позволит приблизить научную работу к реальным потребностям бизнеса, быстрее создавать и выводить на рынок конкурентные сорта и уже к следующему сезону увеличить посевные площади под российской селекцией.

Также отмечу, что с 2023 года будет увеличено возмещение капитальных затрат на создание или модернизацию селекционно-семеноводческих центров с 20 до 50%. Это позволит дополнительно активизировать работу.

— Участников рынка беспокоит квота на импорт семян. Насколько сейчас это своевременно?

— Если бесконечно держать свой рынок открытым, то и наша зависимость будет постоянной. Наши западные партнеры ведут себя крайне непоследовательно. Сегодня они говорят, что у них нет санкций в сфере продовольствия, завтра они появятся. Причем появятся без предупреждения, и мы просто останемся ни с чем.

Поэтому, с одной стороны, будем принимать разумные и взвешенные решения по ограничению импорта, а с другой — поддерживать свою селекцию и стимулировать спрос на отечественные семена, субсидировать тех сельхозпроизводителей, которые их используют.

— А объем этой квоты понятен?

— Мы еще прорабатываем. Но квота будет в обязательном порядке, отечественная селекция должна развиваться.

«Не было такого, чтобы я в магазине не смог купить что-то из любимых продуктов»

— Вы ходите за продуктами в магазины?

— Да, бывает.

— Замечали, насколько после ухода иностранных компаний сократилось число зарубежных продовольственных брендов и, может быть, выросло российских?

— Да у нас особо никто и не ушел. В основном это финские компании. Но нам важно, чтобы был представлен ассортимент. Под каким брендом продукция, это вторично. Главное, чтобы она была качественной.

— А вы сами по каким-то брендам скучаете?

— Честно могу сказать — такого еще не было, чтобы я в обычном магазине не смог купить что-то из своих любимых продуктов. Другое дело, что у некоторых из них изменился дизайн упаковки из-за сложностей с поставками типографских красок. Но это никак не влияет на потребительские свойства товара.

Шесть фактов про Дмитрия Патрушева

Родился 13 октября 1977 года в Ленинграде, его отец Николай Патрушев — генерал армии, с мая 2008 года занимает пост секретаря Совета безопасности, а до этого, с августа 1999 года по май 2008 года, возглавлял ФСБ.

В 1999 году Дмитрий Патрушев окончил Государственный университет управления по специальности «менеджмент».

В 2002–2004 годах учился в Дипломатической академии МИД России по специальности «мировая экономика».

В 2004 году поступил на работу во Внешторгбанк (с марта 2007 года — банк ВТБ). С 2007 года занимал должность старшего вице-президента банка.

В 2010–2018 годах занимал пост председателя правления Россельхозбанка.

18 мая 2018 года назначен на должность министра сельского хозяйства Российской Федерации.