Черту под провалом амбициозного казахстанского мясного проекта подводит 2020 год. Эксперты считают, что одной из причин неудачи стал тот факт, что отрасль пытались развивать в отрыве от вопросов переработки и сбыта. Государство вливало сотни миллиардов в производство сырья, но не заботилось о поддержке мясокомбинатов, а также об открытии экспортных рынков для готовой продукции

Узбекский секрет

Экспорт говядины из Казахстана по итогам 2020 должен был составить 180 тыс. тонн: такой целевой индикатор содержал стартовавший в 2011 году «Проект повышения экспортного потенциала по мясу КРС». Однако в реальности к концу года объем отгрузок за рубеж доберется примерно лишь до 5% от этой цифры: согласно официальной статистике, за январь – июль 2020 Казахстан экспортировал свежей и замороженной говядины всего 5,5 тыс. тонн на $19 млн (при параллельном импорте тех же видов мяса в объеме 14,5 тыс. тонн на $47 млн).

Примерно такой же была динамика и в прошлом году. Но тогда общую неутешительную картину попытались скрасить экспортом живого скота. Сейчас он закрыт, и провал мясного проекта более чем очевиден.

На фоне этого контрастом выглядит ситуация в Узбекистане. В этой стране свой мясной проект стартовал лишь два года назад, но за этот короткий срок страна сумела создать устойчивую модель, обеспечивающую высокую рентабельность всей отрасли.

- Узбекистан в этом отношении успел нас обогнать, - согласен Азамат Орумбаев, директор мясокомбината KazBeef Processing. - Они уже сейчас к нам обращаются – просят продавать им копыта и прочие части туш, которые у нас считаются отходами, а у них служат для производства востребованной на мировом рынке продукции. Именно поэтому они и могут позволить себе покупать живой скот дороже, чем наши отечественные мясокомбинаты – у них выше рентабельность за счет глубины переработки.

Секрет успеха узбекского животноводства эксперты связывают именно с грамотной позицией государства - комплексной программой поддержки отрасли. В сентябре 2017 года президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев подписал проект «Развитие сектора животноводства в Республике Узбекистан». Его реализация рассчитана на шесть лет, с 2017 по 2022.

Финансовыми партнерами республики выступили Международный банк реконструкции и развития и Международная ассоциация развития, предоставившие Узбекистану займы соответственно на $30 млн и $120 млн на 25 лет под 2% годовых. Вклад самого Узбекистана – около $78 млн: половина в виде финансовых средств, половина – в виде налоговых и таможенных льгот.

При этом отличительной особенностью узбекской программы развития мясного животноводства от аналогичного казахстанского проекта стало то, что у соседей господдержка в виде кредитов и льгот по налогам и платежам также предоставляется для проектов по переработке.

Например, члены ассоциации «Узчармсаноат» (кожевенно-обувная и пушно-меховая отрасли) до 1 января 2023 года получили такие льготы, как освобождение от таможенных платежей за импортируемое оборудование, комплектующие, сырье, материалы и фурнитуру, а также налога на прибыль и налога на имущество, обязательных отчислений в государственные целевые фонды.

Три команды

Попытка развития собственной переработки, хоть и с опозданием, была предпринята и в Казахстане. В 2017, с приходом на должность главы аграрного ведомства Аскара Мырзахметова, Минсельхоз РК начал разработку «Карт развития АПК», которые предусматривали механизмы поддержки проблемных сегментов отрасли. В том числе была принята и «Карта агропереработки».

Согласно приведенной в ней аналитике, Казахстан сам перерабатывает лишь малую долю производимого сельхозсырья. Минимум - по картофелю (0%), максимум - по сахарной свекле (79%).

По мясу доля переработки составляла 12%, притом что мясоперерабатывающие комбинаты были загружены лишь на 38%.

«Из-за низкой эффективности переработки сельхозсырья по девяти направлениям отрасль ежегодно недополучает продукцию на сумму порядка 1 трлн тенге», - резюмировали в МСХ РК и предлагали механизмы наращивания объемов переработки: модернизация действующих заводов и строительство новых, повышение доступности сырья за счет поставок из сельских кооперативов, пополнение оборотных средств за счет льготных кредитов.

В частности, в секторе мясопереработки предполагалось построить 10 новых комбинатов, а 20 из действующих в стране 170 - модернизировать. Благодаря этому к 2021 году загрузка мощностей должна была вырасти с 38% до 60%, а объем переборки сырья с 12% до 19%.

Это позволило бы снизить долю импорта на внутреннем рынке колбасных изделий с 41% до 30%. Однако, как говорит статистика, по итогам 2019 года доля импорта на рынке колбасных изделий Казахстана составила 38%, а загрузка мясокомбинатов осталась на уровне 30%.

Причина в том, что в 2018 вновь сменилась команда Минсельхоза, и про карты благополучно забыли.

В очередной раз приоритеты сместились с развития переработки на экспорт сырья. Для животноводства показательным стал 2019 год, по итогам которого экспорт живого крупного рогатого скота из Казахстана вырос до 159 тыс. голов (в 2018 – 39 тыс.), из которых в Узбекистан отправились 121,5 тыс. Также и мелкого рогатого скота ушла целая живая река - 263 тыс. голов.

В результате Минсельхоз РК (и опять – новая команда, на этот раз Сапархана Омарова) в январе 2020 ввел полный запрет на экспорт живого скота из Казахстана, который действует до конца сентября.

Китайская ловушка

Минсельхоз РК в начале сентября представил для публичного обсуждения проект приказа о продлении моратория еще на полгода, однако руководители крупнейших мясоперерабатывающих предприятий Казахстан опасаются, что в документ будут включены исключения для отдельных видов скота (например, выбракованный молодняк или отслужившие свой срок дойные коровы). И эта лазейка позволит нелегально вывозить из страны и другие виды скота.

- Не секрет, что даже сейчас, в период действия запрета, скот своим ходом выводится сначала в Кыргызстан, а оттуда в Узбекистан, - рассказал Азамат Орумбаев. – Если же появится официальная лазейка для каких-то видов скота, то физически проконтролировать, что именно вывозится, будет просто невозможно. Представьте себе, что такое фура со скотом – заглянуть в нее и увидеть, телок там везут или старых коров, невозможно. Для полноценной проверки ее нужно разгружать, весь скот выводить наружу. Кто этим будет заниматься? На границе просто нет таких возможностей, тем более если таких фур за день проезжает несколько сотен.

Еще большие опасения переработчиков вызывает вероятность того, что на высоком уровне будет достигнута договоренность открыть в исключительном порядке экспорт живого скота в Китай. Основания для этого самые серьезные: в Алашанькоу уже создана карантинная площадка для КРС, сейчас завершается строительство мясоперерабатывающего комбината.

Очевидно, что Китай начал эту работу несколько лет назад на основе договоренностей с руководством Мясного союза Казахстана, который объединяет владельцев крупнейших откромплощадок.

Никто не спорит с тем, что откормплощадки – важный элемент производственной цепочки. И они логично заинтересованы в реализации такого специфического (и дорогого) продукта, как откормленные быки. Сейчас внутри страны продаж практически нет из-за того, что в период карантина исчез спрос со стороны HoReCa. Но пытаться сейчас продать этих бычков живьем за границу – это не решение проблемы, а ловушка.

- У нас самих стоят откормленные бычки, готовые к реализации, но продать мы их не можем – спроса со стороны населения на премиальный, дорогой вид мяса нет, - отметил Бейбит Ерубаев, генеральный директор вертикально интегрированной компании KazBeef, в структуру которой входят все сегменты – от племрепродуктора и откормплощадки до мясокомбината. – Мясной союз видит выход в том, чтобы отправлять этот скот в живом виде в Китай. Действительно, это можно сделать и получить сейчас хорошую цену - $5 за килограмм живого веса. Но вся беда в том, что выгода будет сиюминутной. Мы должны думать о перспективе. А она такая: если мы сейчас откроем этот шлюз, то весь скот уйдет в этом направлении. И остановить этот процесс мы уже никогда не сможем, превратившись в сырьевой придаток мясопереработки Китая. Нам самим сырья не останется, потому что мы предложить конкурентную с Китаем цену не сможем: в Казахстане просто не будет спроса на мясо по цене 5000 тенге за килограмм. Что будет дальше? Мясоперерабатывающие предприятия Казахстана просто закроются. И это станет сигналом тому же Китаю снижать цену закупа. То есть, сегодня они предлагают $5, завтра предложат $4, послезавтра - $3. И так далее, пока не приведут наших фермеров к минимальному уровню рентабельности. Это закон рынка, и так будет, как только исчезнет конкуренция.

Пострадают фермеры

Таким образом, самое очевидное следствие окончательного разрушения отечественной мясопереработки – падение уровня рентабельности животноводства до минимума.

Далее – полная зависимость внутреннего рынка страны от импортной переработанной мясной продукции. Понятно, что и в этом случае сработает рыночный принцип, и зарубежные поставщики будут стараться увеличить стоимость своего готового товара до максимума, как до этого до минимума снизят для себя стоимость сырья.

Еще один возможный вариант – переход отечественных производителей на блочное мясо, поставляемое сейчас в Казахстан в основном из Беларуси.

- Эти поставки за минувший год, когда казахстанский скот шел за границу, и так серьезно выросли, - отметил Бейбит Ерубаев. – И тут надо понимать, что приходящее к нам блочное мясо - вовсе не белорусское. Собственного поголовья КРС в этой стране немного. Белорусы действуют иначе: по всей Европе скупают старых молочных коров, отслуживших свое, забивают и прессуют в блоки. И эти отходы потом шлют нам, чтобы мы тут делали колбасу. Разве это правильно для нас – качественный скот, выращенный при мощной господдержке, продавать в Китай, а собственный народ кормить непонятно чем?

В этом отношении нынешняя ситуация со скотом и мясом полностью дублирует историю из недавнего прошлого с зерном и мукой.

В 2007 году мукомолы Казахстана вышли на первое место в мире по экспорту муки за счет отгрузок в страны Средней Азии, и в первую очередь Узбекистан. Однако очень скоро соседи принялись активно развивать собственное мукомолье, покупая уже не муку (готовый продукт), а зерно (сырье). В результате казахстанские мукомолы мировое лидерство потеряли и были вынуждены уйти из Средней Азии в Афганистан. Однако сейчас уже и оттуда Узбекистан их потихоньку начинает вытеснять – все так же за счет своей муки, сделанной из казахстанской пшеницы.

В итоге страдают и сами мукомолы, и казахстанские крестьяне. Ведь после стремительного закрытия мельниц в стране сбывать свой урожай становится все сложнее. Рентабельность производства зерна за эти годы снизилась в разы: если в 2007 она оценивалась в 70%, то в 2017 – уже в 5%.

- С мясом будет так же, сырьевой характер нашего животноводства так и не позволит отрасли стать высокорентабельной, - спрогнозировал Азамат Орумбаев. – Даже и сейчас, если экспорт живого скота в Китай откроют, заработать на этом сами фермеры не смогут – никто им разрешение на поставки в Алашанькоу не даст. Все сливки снимут откормочные площадки. Фермерам это нужно хорошо понимать.

Вопрос рынков

Выход из сложной ситуации переработчики видят только один – активнее работать с Китаем над вопросом допуска казахстанских мясопереработчиков с готовой продукцией на рынок Поднебесной. В настоящий момент разрешение на поставки в КНР замороженного мяса имеют лишь четыре мясокомбината страны. Еще несколько, в том числе и KazBeef, находятся в стадии инспекции для включения в реестр. Однако для повышения маржинальности мясопереработчикам необходимо также получить возможность отправлять в Китай охлажденное мясо (стоит в два раза дороже замороженного) и субпродукты, которые на нашем рынке не стоят практически ничего, а в Китае удваивают прибыль с каждой туши.

- Минсельхозу пора вспомнить, что основа любого развития - создание добавленной стоимости, - отметил Азамат Орумбаев. – Нам нужна государственная программа поддержки глубокой переработки сельхозсырья, в том числе и животноводческого. Если государство поддержит модернизацию мясоперерабатывающих комплексов, они смогут за счет глубокой переработки увеличить свою рентабельность и уже у наших фермеров закупать скот по более высокой, конкурентоспособной цене.

Бизнес готов принять участие в разработке программы развития перерабатывающей отрасли, привнеся мировой опыт. Тот самый, который в настоящий момент его успешно использует Узбекистан.